Площадь Стачек, Ленинград. Январь 1944 года / Площадь Стачек, Санкт-Петербург. Март 2020 года
Самоходные орудия СУ-122 отправляются на фронт
Из дневника Болдырева Александра Николаевича (1909 - 1993). Востоковед-иранист, заслуженный деятель науки Таджикской ССР, профессор Ленинградского университета.
Запись от 16 января 1944 года:
"Воскресенье. Пишу, по окончании очередной совместной дровяной заготовки на всю неделю. Ох, нелегко дается эта недельная теплота в нашей комнате! Сегодня тает, а всю неделю стояли хорошие морозы, градусов на 10—12. Обстрела так и не было. С 7-го января. Зато в ночь на 14-ое началась канонада, достигшая к утру размеров необычайных. Все ревело и сотрясалось без малейшего перерыва, до 2-х часов дня 14-го. Били корабли и на Неве, и на Невке, вышибая стёкла на всех прилежащих улицах, в частности, в БАН повылетало много фанеры и в нашем "магазине" штуки 3—4. Надо полагать, производилось большое наступление. Чем оно кончилось? Во вчерашней сводке — "на остальных участках бои местного значения".
В донорском Институте гигантский аврал, доноров вытаскивают ночью из кроватей. Сколько же тысяч легло за эти часы и сколько мучается в тяжких страданиях? А наша жизнь течет по-прежнему. Три дня подряд убирали всей Академией снега на набережной. Хожу по адресам. Из обследованных 15 квартир только две неблагополучны: флигель, где жил Миклухо-Маклай снесён бомбой (15 Линия), а в комнату проф. Конрада влетел снаряд.
Улицы обратно переименованы: Невский, Садовая, Владимирский и т.д. Хотелось бы увековечить период блокады в названиях. Первые предложения таковы: площадь Дистрофиков, улица Белковой Массы, проспект Шрота и т.д. [соевый шрот - продукт переработки сои с высоким содержанием белка. Выдавался в Ленинграде без карточек, однако по многочисленным отзывам на вкус был совершенно отвратителен - прим. А.Ш.]
Случайно в разговоре вспоминали жуткое время «Закона об опозданиях» 1938 г. Все усугублялось полным отсутствием будильников, ибо соответствующие цеха выпускали только часовые взрывные механизмы. Одному счастливцу удалось с рук купить такой прибор — взрыватель замедленного действия, который прекрасно ходил и в нужный час издавал странное шипение. Этот прибор смерти и разрушения долго обеспечивал блаженство и счастье целой семьи.
Из дневника Василия Федоровича Чекризова (1902-1999). Инженер-кораблестроитель завода "Судомех".
Запись от 16 января 1944 года:
"Утром был мороз 3°, днем таяло, тепло, к вечеру опять разъяснило и стало морозить. Сегодня с утра был дома, гладил свое белье. Ничего не поделаешь, я сам теперь научился стирать белье и, надо сказать, я его выстирал очень хорошо, получилось белое. Прежде хотел отдать прачке, но надо ее еще упрашивать, а она, чтобы себе набить цену, будет ломаться. Да потом, не знаю, что заплатить. Мало дать — обидится, а много — себе убыточно. Так я решил сам заниматься стиркой, и сейчас у меня нет пи одной пары белья не стираного. Сегодня ходил на свою квартиру, пока все в порядке. Когда возвращался домой, меня обогнали грузовые машины, в них и сидели, и лежали раненые бойцы. Особенно обратил внимание один боец, у него забинтовано все лицо, кровь ярким пятном выступила через повязку у рта и носа. Бои на нашем участке уже второй день идут, не прекращаясь. Что делается на фронте нам неизвестно, но, по-видимому, что-то все же есть, так как аэростат с наблюдателем сейчас поднят у клуба Газа, а до этого их поднимали не ближе, чем со стадиона Кировского завода. Есть слух, что нами занята станция Александровская, это по Варшавской железной дороге 20 км от Ленинграда. [Александровскую, расположенную на западной окраине Пушкина, удалось освободить в ночь на 17 января - А.Ш.]"
Завершая работу над этой записью, я вспомнил о совпадении фотографии, сделанной в начале войны, и подвиге солдата, совершённом в этот день ровно 80 лет назад.
16 января 1944, в ходе разведки боем, гвардии старший лейтенант Игорь Бойцов прорвался с группой разведчиков на окраину деревни Рехколово, чтобы корректировать огонь нашей артиллерии. После контратаки немцы окружили наших солдат, и когда враги подошли на максимально близкое расстояние, Игорь вызывал огонь на себя. Обрушившийся на врагов точный огонь его батареи похоронил и отважного разведчика.
Едва ли в 1952 году комиссия по топонимике изучала фотографии, но так совпало, что теперь на достроенном после войны здании слева от забора висит табличка с именем Игоря Бойцова. А переулок с неказистым названием Банный стал переулком Бойцова, который за свой подвиг получил звание Героя Советского Союза посмертно. Так сбылось нечаянное пророчество фотографа о герое, пусть оно оказалось, как и вся Победа, "со слезами на глазах".
